Кто ответит? Непоправимая ошибка

Следственные органы сейчас устанавливают, виноваты ли медики Борисоглебской ЦРБ в скоропостижной смерти 3-летнего ребенка.

Известие о смерти 3-летнего Егора Пискарева потрясло борисоглебцев - в одночасье скончался ребенок, который еще за сутки до смерти, здоровый и жизнерадостный, был в детском саду.

Сотрудники Борисоглебского детсада «Звездочка», куда Егор ходил во вторую младшую группу, в шоке от произошедшего. В пятницу, 23 ноября, родители его забрали из садика здоровым, в субботу, 24 ноября, вечером его не стало.

- Ничто не предвещало беды, - рассказывает заведующая детским садом Татьяна Николаевна Дмитриевская, - никаких признаков болезни у ребенка не было. Не температурил, аппетит был нормальный. Мы до сих пор находимся в неведении, что же с ним произошло и привело к смертельному исходу.

После смерти Егора детский садик «Звездочка» 10 дней находился на профилактическом карантине. По данным главврача Борисоглебского ЦРБ Николая Еремина, предварительная экспертиза показала, что у мальчика была менингококковая инфекция, молниеносная форма заболевания, смерть наступила в результате инфекционно-токсического шока, сепсиса.

Мама Егора, 25-летняя Юлия Пискарева, которая еще не так давно сама работала воспитателем в этом садике, до сих пор не может прийти в себя от горя. Потеря мальчика невосполнима и для гражданского мужа Юлии Михаила Дубова для которого Егорка был как родной. Он, Юлия, бабушка Егора Елена Валентиновна Филиппова и все близкие уверены, что ребенка можно было спасти, если бы ему была оказана своевременная квалифицированная медицинская помощь. Это был выходной день - суббота, и в районной больнице находился единственный врач, который был дежурным.

…Накануне, в пятницу, 23 ноября, Юлия и Михаил, забрав из садика Егора, отвезли его на выходные к бабушке Елене Валентиновне в Андреевское.

- Все было хорошо: Егорка бегал, играл, резвился, никаких и признаков не было, что он заболел,- вспоминает Михаил Дубов. - А на следующий день, в субботу, 24 ноября, уже утром у Егора поднялась высокая температура, +39. Елена Валентиновна, обеспокоившись, вызвала фельдшера и сразу же позвонила дочери.

- Я тотчас села за руль своей машины и поехала из Селище в Андреевское к маме, - рассказала корреспонденту «Борисоглебских вестей» Юлия Пискарева. - Приехала около 11 часов утра, фельдшер был уже там. Сразу же заметила появившиеся на теле и лице Егорки мелкие красные точки. Фельдшер сделал сыну жаропонижающий укол и сказал, что срочно нужно вызывать «скорую». Я позвонила в Борисоглебскую ЦРБ, но мне отказали в вызове. Так мне и сказали: «У вас в Андреевском есть свой фельдшер, пусть посмотрит».

Вот с этого-то, когда медсестра «скорой» хладнокровно отказала в вызове матери уже тогда находившегося в тяжелом состоянии 3-летнего ребенка, все и началось. Как могли быть так равнодушны медики, начиная со «скорой», к маленькому ребенку, у которого неожиданно поднявшаяся высокая температура не могла быть случайной? На тот момент фельдшер принял единственное решение - выехал сам с ребенком, в сопровождении его матери и бабушки, в Борисоглебскую районную больницу.

- Пока мы в течение 20 минут добирались из Андреевского до Борисоглебского, - продолжает рассказывать Юлия, - Егорка уже весь покрылся крупными синими пятнами. Но ведь уже было видно, что что-то неладное творится с моим ребенком!

В районную больницу они приехали около 19.00. Пока малыш лежал на кушетке на «скорой», где медсестра принимает вызовы, дежурный врач, реаниматолог Александр Грибков, решал, что делать. А время шло… Доктор был удивительно спокоен: температура у мальчика спала - куда спешить. Никакой врачебной логике не поддается то, что он около двух часов, как подтверждают и Юлия, и Елена Валентиновна, продержал ребенка на кушетке. А в это время малышу нужна была срочная помощь! Уже сейчас, спустя время, медики ЦРБ, проанализировав произошедшее, признают, что ему нужно было сразу же оказать помощь в самой больнице, где есть все оборудование, все препараты, и нужно было срочно вызывать бригаду реаниматологов из Ярославля, чтобы спасти мальчика.

Но доктор распорядился иначе: осмотрев Егора, решил госпитализировать его в ярославскую третью детскую больницу. Поэтому ждал машину «Скорой помощи», водитель которой живет в Высокове и машину обычно ставит возле своего дома.

А в это время возле здания ЦРБ, как утверждают родные мальчика, простаивала оборудованная машина «скорой» - «газель». В этой ситуации непонятно - почему не дали одну из этих машин?

- Мы просили эту машину, - рассказывает Елена Валентиновна, - но нам в ЦРБ отказались ее дать. Объяснили, что эта «скорая» - дежурная по поселку. И вот только через два часа из Высокова приехала другая «скорая» - УАЗик, который был полностью не оборудован нужной реанимационной аппаратурой.

Непонятно и еще, почему из того же детского отделения ЦРБ не прибыл для осмотра ребенка дежуривший врач-педиатр, а вместо детского врача приехала медсестра, которая по своей квалификации вряд ли могла определить у ребенка стремительно прогрессирующую болезнь?

- Врач нас успокаивал, что с Егоркой ничего страшного не происходит, что нас отвезут в детскую больницу в Ярославле, что там сына вылечат, - плачет Юлия. - И мы доверились ему - он же доктор! Он как будто не видел, что происходит с моим мальчиком - пятна на теле и лице становились все больше.

Юлия и Елена Валентиновна с болью в сердце вспоминают, как сели в допотопный, с расшатанными дверцами УАЗик, который только внешне походил на «скорую»: белый цвет, красный крест и мигалки. Внутри ничего не было. Егора положили на кушетку. На табуретку рядом с ним сел доктор Грибков.

Дальше все происходило как в страшном сне… Юлия помнит, как ее маленький сын умирал на ее глазах. Как в калейдоскопе, прокручиваются страшные картины: они еще не доехали до Семибратово, когда малыш начал терять сознание. Нужна была срочно кислородная подушка, аппаратура, чтобы прямо в «скорой» ему оказать помощь. Но этого не было! Доктор, вспоминает Юлия, чтобы привести мальчика в чувство, стал ладонями хлестать его по щечкам. Медсестра, сидевшая на переднем сиденье, не могла подвинуться ближе к ребенку, чтобы чем-то помочь. Вся надежда оставалась только на больницу в Семибратово, где есть реанимационная палата. С Егоркой на руках Юлия вышла из машины. Слезы застилали глаза. Она вбежала в приемный покой. Доктор Грибков, уложив ребенка на кушетку, стал делать ему искусственное дыхание.

…Время, которое Юлия прождала за дверьми реанимации, где собравшиеся врачи-реаниматологи спасали ее сына, для нее было вечностью. Когда дверь распахнулась, она увидела на пороге доктора Грибкова - его лицо было белым, как полотно…

Да, если бы в тот день Егору сразу же была оказана неотложная медицинская помощь, если бы рядом с ребенком оказались специалисты-педиатры, если бы мальчик не пролежал на кушетке «скорой» Борисоглебской ЦРБ почти два (!) часа, если бы машина «Скорой помощи» сразу же была на месте, если бы в самой машине была необходимая реанимационная аппаратура … если бы… Но этого ничего не было.

Милицию, как рассказывает муж Юлии Михаил Дубов, вызывал он сам и приехал в Ростовский морг, где уже работала следственная группа.

Юлия, Елена Валентиновна, Михаил в тот вечер уверяли следователей, что, кроме всего, доктор Грибков, исполняя свои врачебные обязанности, находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Это определялось не только по исходившему от него запаху, глазам, но и по неадекватному поведению. Он был резок и груб с родными Егора, отталкивал Юлю от сына.

Как пояснил корреспонденту газеты «Борисоглебские вести» заместитель руководителя Ростовского межрайонного следственного отдела СУ СКР по Ярославской области Сергей Морозов, Александр Грибков в тот вечер отказался от прохождения экспертизы алкогольного опьянения, хотя следователь его направлял на освидетельствование.

- Сейчас будем устанавливать точные причины смерти ребенка и выявлять меру ответственности медицинских работников: по халатности ли врачей погиб мальчик, или из-за вовремя не оказанной медицинской помощи, или была допущена профессиональная ошибка. В ходе проверки будет назначена сложная судебно-медицинская экспертиза, которая и прояснит всю картину произошедшего.

Тем временем в кабинете главного врача Борисоглебской ЦРБ Николая Еремина произошел «разбор полетов». Он вызвал на ковер весь медицинский персонал больницы, в том числе и врача-реаниматолога Александра Грибкова, который, как выяснилось, живет в Ярославле, а в Борисоглебской райбольнице берет дежурство по выходным и праздникам. Николай Еремин жестко обвиняет Грибкова в совершении врачебной ошибки.

- Да, скоропостижная смерть ребенка - это не несчастный случай, это профессиональная ошибка дежурного врача Грибкова, за которую теперь придется отвечать не только ему, но и ЦРБ. Все здесь пострадают: и педиатры, и «скорая», и я. Следственные органы собираются с меня взять объяснительную. И я никого не собираюсь прикрывать, - заявил нашему корреспонденту Николай Еремин. - Зачем вообще нужно было ребенка отправлять в Ярославль, если в первую очередь Грибкову нужно было оперативно вызывать из Ярославля бригаду медицины катастроф? Я полностью его обвиняю. То, что нужно было сделать для ребенка, он не сделал. И он не заслуживает никаких оправданий. Как сказал главврач ЦРБ, диагноз» геморрагический васкулит», который поставил доктор Грибков, оказался ошибочным. Однозначно, что он будет уволен: по какой статье, Николай Еремин пока не знает - это будет решено в результате проверки, которую сейчас проводят следователи.

Понесет ли наказание за смерть ребенка, кроме как увольнение, врач-реаниматолог Александр Грибков, и ответят ли за свое безразличие сотрудники «скорой», и что скажут в свое оправдание педиатры из детского отделения больницы, которые были обязаны тогда быть там, в «скорой» ЦРБ? И сделает ли для себя выводы главврач районной больницы, у которого машины «Скорой помощи», как в прошлом веке, до сих пор не оборудованы всей необходимой реанимационной аппаратурой? Ведь уже произошло непоправимое! Куда же дальше?